“Здравствуй, Елена! Я много думала о тебе, хотя я тебя раньше не знала и не знаю и теперь. Окончательно ты не утонула, тебя вытащили из воды, оживили, и несколько дней ты была в больнице. И теперь тебя больше нет”.

Так писательница Трийн Соометс начала письмо, которое было опубликовано на прошлой неделе в книге “Тринадцать писем” (“Kolmteist kirja”) серии Loomingu Raamatukogu.

Это письмо на полторы страницы родственники Елены прочитали только тогда, когда оно было опубликовано, пишет Eesti Ekspress.

Елена — женщина, с которой 15 августа прошлого года произошел трагический несчастный случай в бассейне аквапарка Atlantis H2O в Виймси. Она съехала по фиолетовой трубе, но не смогла самостоятельно выбраться из воды. Ни один из работников аквапарка не заметил, как невысокая женщина боролась под водой за свою жизнь. Вскрытие показало, что ее легкие были заполнены водой. Ни гематом, ни других нарушений здоровья. Она утонула.

Овдовевшему супругу Елены Игорю и ее отцу Антону это письмо причиняет много боли, потому что Соометс спекулирует на вещах, святых для семьи. “Может быть, ты хотела покончить с собой”, — предполагает Соометс.

“Последняя глупость! — злится Антон. — Неужели писатель вообще не отвечает за свои слова?”

“Самоубийство?” — поднимает Игорь брови. “Нет, нет, у нас была счастливая жизнь, все было, — исключает он это. — Она очень любила своих сыновей — очень! Она не сделала бы ничего такого своим детям”.

Что случилось вечером 15 августа?

В следующую пятницу со смерти Елены исполнится полгода. Прокуратура продолжает расследование, чтобы выяснить, был ли несчастный случай результатом чьей-то деятельности или бездействия. Также нужно выяснить, почему женщину вытащили из воды так поздно, что ее жизнь было невозможно спасти. Подозрение никому не предъявлено.

Отец Елены Антон неоднократно звонил в прокуратуру и спрашивал, насколько продвинулось следствие. В последний раз он делал это в понедельник. Ни у него, ни у Игоря больше не тоит вопрос, имело ли место чье-то бездействие. На записи следившей за фиолетовой трубой камеры наблюдения видно, что на самом деле у Елены не было никакой надежды на жизнь — женщина была под водой 10 минут. Не от полутора до двух, как вначале утверждал руководитель авапарка Андрес Тийк.

“10 минут! Это преступная небрежность! — говорит Антон. — Если человек оказывает услугу, он берет на себя ответственность — об этом даже не нужно говорить”.

Супруг Елены вместе с шестилетним и 14-летним сыновьями по-прежнему живет в Ыйсмяэ. “Тяжело”, — признает Игорь. Отовсюду смотрит их прежняя совместная жизнь. Может быть, однажды он переедет оттуда вместе с детьми, но не сейчас. У детей школа рядом, вдобавок в том районе живет мать Елены и помогает в повседневных делах. Младшего мальчика нужно каждый день отводить в детский сад и отвечать на его нескончаемые вопросы: “Почему мама так долго остается на небе? Почему она уже не спустится вниз?”

“Она смотрит на тебя с неба”, — вот обычный ответ, которым мальчик довольствуется некоторое время.

Игорь и Елена были знакомы 22 года, 18 из них женаты. Елена училась на бухгалтера, она вела бухгалтерию на различных предприятиях, в том числе в фирме своего супруга. Всю жизнь прожившая в Ыйсмяэ семья в свободное время часто ездила в эстонские аквапарки.

“Мы, наверное, объездили все спа — детям очень нравилось плавать. В тот вечер мы прочитали, что открылся новый аквапарк. В Виймси. Дети хотели поехать. Мы поехали”.

По прибытии на место около семи часов старший сын пошел один съезжать по трубам. Младшего сына мать и отец ни разу не оставляли без присмотра — когда отец хотел съехать один, ребенок был с матерью. Когда мать хотела съехать одна, с ребенком был отец. Большая часть времени уходила на очереди.

В последний раз Игорь видел супругу тогда, когда Елена поднималась по лестнице, чтобы съехать по фиолетовой трубе. Это место было гвоздем дня — открыто первый день! Сам Игорь к этому моменту дважды скатился оттуда. Труба с бешеным течением заканчивалась в бассейне на глубине 1,8 метра. Там съезжали даже дети, но инструкторов Игорь не заметил ни наверху, ни внизу.

“После проезда через трубу и приземления в бассейне возникала полная дезориентация, — описывает Игорь фиолетовую трубу. — Ты крутишься и крутишься в трубе, потом не понимаешь, куда ты вообще падаешь, ничего не видишь. Где лестница или откуда выходить, не понимаешь”.

У Игоря ни на миг не возникло подозрения, что он должен присматривать за супругой. Зачем? Женщина была здорова, плавать умела.

“Она не была мастером спорта, но умела плавать. Что может случиться в безопасном во всех отношениях и новом аквапарке?”

Игорь и Елена считали умение плавать очень важным — старший мальчик четыре года ходил на тренировки по плаванию, потом сменил их на каратэ. Младший сын окончил курсы по плаванию.

Спускаясь по трубам с сыном, Игорь почувствовал, что времени уже столько, что пора уходить. Когда он отправился искать жену и старшего сына, он увидел возню у фиолетовой трубы — кто-то лежит на полу, вокруг него люди. Игорь подошел поближе. Это была его Елена! Он видел, как его жену оживляют. Но Елена не двигалась. Она была без сознания. Зрачки не реагировали на свет.

Только позже выяснилось, что опустившуюся на дно бассейна Елену случайно обнаружили два посетителя, которые съехали по фиолетовой трубе. Они друг за другом наткнулись на что-то на дне бассейна, и когда стали выяснять, оказалось, что это человек. Они позвали спасателей, которые в стороне беседовали между собой, но один мужчина из посетителей успел вытащить Елену из воды раньше. “Женщина была легкая как перышко”, — описал мужчина позже.

В тот момент не знали, как долго женщина была под водой, ее оживляли до прибытия скорой помощи. Когда Елену подняли в машину скорой помощи, ее сердце билось, и Игорь надеялся, что с женой все будет в порядке. Врачи сказали Игорю, чтобы он не ехал в больницу. Игорь поехал с детьми домой и сообщил о случившемся родителям Елены.

А аквапарк продолжал работать полным ходом, фиолетовая труба непрерывно шумела.

Первоначальная новость была неверной

Первая новость о несчастном случае в Виймси появилась уже вечером того же дня — в Postimees, например, в 21:27. “В новом аквапарке в Виймси утонула женщина”. Там было написано, что в аквапарке утонула 20-летняя женщина, которую нашли под водой. По просьбе полиции новость сняли, потому что она оказалась неверной. Прежде всего, женщина была еще жива, и на самом деле ей было 42 года.

Игорь думает, что путаница могла возникнуть потому, что его супруга маленького роста и хрупкая — 160 см и 50 кг.

Когда утром Игорь и Антон вместе приехали в больницу, было ясно, что домой Елена больше не вернется. Мозг женщины умер, но внутренние органы еще работали. Сердце билось.

В то же время, в 9:51 полевой руководитель смены Таллиннской скорой помощи Айн Сиймон отправил электронное письмо, в котором похвалил работников аквапарка за очень умелое использование приемов оживления: “Утонула ли пациентка или у нее было какое-то другое нарушение здоровья, покажут обследования, и поправится ли пациентка, покажет только время, но все, что было сделано работниками аквапарка до прибытия бригад скорой помощи, было правильно и в пределах ваших возможностей”.

Действительно, сердце Елены ведь билось. Женщина формально была жива, но мозг не работал. Врачи каждый день объясняли семье, что происходит с Еленой. На третий день близкие поняли, что дольше нет смысла искусственно сохранять жизнь женщине.

Семья дала разрешение отключить ее от аппаратов.

Отец Елены Антон безутешен в скорби. Когда люди ему звонили и хотели выразить соболезнования, Антон клал трубку. Он не хотел их слышать. До сих пор у него в мобильном остался номер дочери.

Антон убежден, что с каждым человеком может что-нибудь случиться в воде. Его знакомый попал в опасную ситуацию в Kalev Spa, где спасатели его вытащили.

“Для этого и есть спасатели. Каждый человек индивидуален, организмы разные, там должны следить спасатели. Там же была глубина 180 см. Моя дочь уже знала, что если что-то случится, то спасатели сразу увидят ее… Но 10 минут ее никто не спасал. Там никто не следил!”

Антон несколько месяцев овладевал собой, чтобы пойти встретиться с руководителем аквапарка Андресом Тийком. Но здоровье не выдержало этой мысли. К сегодняшнему моменту он оставил это намерение и просит передать свои слова через Ekspress:

“Человек погиб, и почему? Потому что спасение не было организовано. Кто виноват? Руководители центра. Они не дали распоряжений”.

Усилили меры безопасности

Андрес Тийк говорит, что первоначальное утверждение, будто Елена была под водой две минуты, сложилось в ту же ночь при просмотре записей камер наблюдения вместе с полицией. Только на второй день, когда посмотрели запись следившей за фиолетовой трубой камеры, выяснилось, что этот промежуток был длиннее. Андрес Тийк знает, но не говорит, во сколько Елена вошла в фиолетовую трубу и во сколько ее вытащили — у него язык не поворачивается огласить это.

Несчастный случай с Еленой привел к большим изменениям вокруг фиолетовой трубы. Разрешающий спуск зеленый свет загорается только тогда, когда предыдущий человек вышел из бассейна, куда приземлился. За происходящим следят расположенные в трубе камеры, за изображением с которых постоянно наблюдает инструктор. Бассейн огородили сеткой, теперь оттуда можно выйти только через расположенную в поле зрения инструктора-спасателя лестницу. Также у бассейна появилось работающее по принципу батута дно, которое помогает переоценившим свое умение плавать клиентам быстро выбраться. Это означает, что между поверхностью воды и дном теперь только 140 см воды, то есть бассейн на 40 см мельче, чем раньше.

Вдобавок в бассейне установили датчики движения и камеру на дне, изображение с которой также видит инструктор-спасатель.

“Фактически мы усилили меры безопасности в несколько раз. Мы сделали все это, чтобы гарантировать своим клиентам большую безопасность”, — подчеркивает Тийк и добавляет, что все для того, чтобы избежать таких ситуаций.

Родственников Елены это знание не утешает — обо всем этом можно было подумать раньше. Почему этих вещей не было до открытия фиолетовой трубы? Почему только смерть заставляет задуматься о безопасности?

“Мы ждем окончания расследования, раньше мы ничего делать не будем”, — говорит Игорь. После этого они решат, подавать ли на владельца аквапарка в административный суд, чтобы потребовать компенсацию.

Игорь говорит, что когда у него есть дела в Виймси, он даже не проезжает поблизости от аквапарка. Даже если так было бы ближе, он все равно выбирает более длинный путь.

“Я больше никогда не хочу видеть это место”, — говорит Игорь. Его сыновья больше не хотят ехать в аквапарк. Ни в один спа. По крайней мере, сейчас.

В двух своих рапортах о передвижении российских ”черных денег” по Европейскому союзу и о трансграничной коррупции авторы — эксперты Форума гражданского общества Европейский союз — Россия описали понятие и размах трансграничной коррупции, а также сделали обзор сделок российских крупных предприятий с партнерами в ЕС, предпринимателями и политиками. Руководитель следственной группы рапортов Андрей Калих подчеркнул на презентации, что их целью не является бросить тень на все трансграничные финансовые сделки или нанести урон межгосударственным экономическим отношениям.

Свежее исследование доказывает, как с европейскими фирмами проворачиваются сделки с использованием российских ”черных денег”. Из европейских фирм с российской коррупцией, как утверждается, связана французская Alstom (строитель электростанции в Аувере).

Сотрудничество олигархов с Alstom родилось, когда московский метрополитен решил заменить 832 вагона метро и паровозов. Alstom известна по всему миру своими предложениями взяток, на что обращала внимание американская разведка. Alstom принадлежит, по данным исследования, док во Франции, где для России строили ”Мистрали”.

Глава транспортного отделения города Москвы родом из Локса Максим Ликсутов, согласно отчету, обеспечил победу фирме ”Трансмашхолдинг”. В число ее владельцев входят через зарегистрированную в Голландии компанию Искандер Махмудов и Андрей Бокарев. Ликсутов же стал владельцем 12% акций фирмы. Его собственность, по данным главы Фонда антикоррупционной борьбы Алексея Навального, оформили через Швейцарию.

Владельцем же 25% ”Трансмашхолдинга” стала французская фирма Alstom. В число владельцев также входят Российские железные дороги.

Так, комбинируя государственную фирму, иностранную фирму и высокого чиновника, ”Трансмашхолдинг” распределяет деньги налогоплательщиков. Акционер Искандер Махмудов находился в сфере интересов испанской и немецкой полиции в связи с деятельностью измайловской мафиозной группировки в Европе.

Антикоррупционер Константин Рубахин говорит, что Махмудов помогает фирмам российских олигархов выигрывать строительные заказы в Европе — например, так был построен отель Hyatt в Екатеринбурге. В руках Махмудова и измайловской группировки сосредоточено имущество на 800 млн. долларов, пишется в расследовании. В распоряжении группировки находятся 49% акций завода Калашникова, также ”Трансмашхолдинг” производил моторы для подлодок ”Краснодар”.

Ликсутов находился под следствием в России. Дело касалось железнодорожной фирмы также в Эстонии, которой работавший в 2005 году руководителем российской железной дороги Николай Аксененко предоставлял беспричинно низкие тарифы. Наряду с Ликсутовым акционером в эстонской фирме Unitrans был сын Аксененко Рустам.

Рустам Аксененко — гражданин Эстонии, который приобрел архив семиотика Юрия Лотмана и оставил его в Эстонии, чтобы спасти архив от продажи в Россию.

Расследования представил Фонд ”Открытая Эстония” (Avatud Eesti Fond) в сотрудничестве с Форумом гражданского общества Европейский союз — Россия, НКО Свободная от коррупции Эстония (MTÜ Korruptsioonivaba Eesti) и представительством Европейской комиссии.